Уникальный памятник георгию победоносцу во владикавказе. Святой георгий в осетинской религиозной традиции Георгий Победоносец и Уастырджи в одном лице
Сказания о нартах. Осетинский эпос. Издание переработанное и дополненное. Перевод с осетинского Ю. Либединского. С вводной статьёй В. И. Абаева . М, «Советская Россия», 1978. Оглавление и скан в формате djvu »»
Нартовский эпос осетин
Уастырджи и нарт Маргудз безносый
Две жены было у Уастырджи. Однажды, собираясь в далекий поход, сказал он своим женам:
— Приготовьте мне в дорогу поскорее мою одежду да соберите еды, и повкусней, но такой, чтоб легко было нести ее.
Обе женщины принялись снаряжать в поход своего мужа, и старшая сказала младшей:
— Шей скорее. Наш муж торопится.
Младшая жена ей ответила:
— Что это ты так боишься мужа? Ведь не нарт же Маргудз он!
Старшая тогда сказала младшей:
— Именем мужа нашего Уастырджи товарищ товарищу клянется. Все честные люди клянутся друг другу именем нашего мужа. А кто такой Маргудз? О нем что-то ничего не слышно.
И с утра до вечера старшая жена больше слова не сказала младшей.
Вечером, когда пришел Уастырджи, она и с ним говорить не стала.
— Что с тобой? — спросил Уастырджи. — Почему молчишь?
— О чем же мне говорить с тобой после того, что услышала я от этой вот любимой твоей жены! «Пошевеливайся, шей, — сказала я ей, — попроворней, ведь муж наш в поход уезжает». А она мне на это: «И чего это ты боишься нашего мужа! Ведь он же не нарт Маргудз!»
Легли они спать… Наутро Уастырджи, встретив свою младшую жену, сказал ей:
— Ты, дерзкая, что вчера наболтала?
Ответила ему младшая жена:
— Конечно, я наболтала. Подожди, я сейчас все тебе расскажу.
И сказал ей Уастырджи:
— Если нарт Маргудз не окажется таким, как ты говорила, во всем совершенным, то горе твоей голове: я привяжу тебя к хвосту необъезженной лошади и погоню ее по полям и равнинам. А если твое слово окажется верным, то дороже тебя никого не будет у меня на этом свете.
Сел Уастырджи на своего подобного буре коня и отправился разыскивать нарта Маргудза. Хлестнул он несколько раз своего коня серебряной плетью и поехал.
Долго ли, коротко ли ехал Уастырджи, но вот попал он в бескрайние, широко зеленеющие степи. Множество одинаковых коней серой масти паслось в этой степи. Даже ноги, даже уши были у них одинаковые.
Удивился Уастырджи: «Неужели все эти кони принадлежат одному человеку? Нет, не может один человек иметь столько коней». И спросил он табунщиков:
— Чьи это кони? Они так похожи один на другого, будто всех их одна мать родила.
— Это кони нарта Маргудза, — ответили табунщики.
Еще сильнее удивился тут Уастырджи:
— Да умрет лучший из его дома, — что это еще за человек? Никогда не встречал его и с небожителями.
Ночью, чтобы приготовить завтрак для гостя, зарезали табунщики жеребенка, которого еще ни разу не седлали. Рано утром Уастырджи позавтракал, сел на своего коня и поехал. И вот он увидел множество быков — все серые, а морды у них белые. Спросил у пастухов Уастырджи:
— Пусть многочислен будет ваш скот! Чьи это быки?
— Это быки нарта Маргудза, — ответили пастухи.
— Что это за человек? На земле нигде не встречал я его и среди небожителей не видел! — не может надивиться Уастырджи.
Пастухи зарезали для Уастырджи жирного быка и хорошо его угостили. А утром Уастырджи сел на своего коня и поехал дальше. Еще один день ехал, и встретилась ему отара овец. Шли они, плотно сбившись, как прибрежная галька. Куда ни глянь, везде овцы, и все одинаковые, черноногие, черноголовые. Спросил у пастухов Уастырджи:
— Чьи это овцы?
— Нарта Маргудза, — отвечали пастухи.
— Что за диво? Откуда у одного человека такое богатство? Ни одного небожителя я не знаю, у которого было бы столько скота!
— Чьи же это коровы?
— Нарта Маргудза.
Ночью зарезали для него пастухи жирную телку. Рано утром, позавтракав, сел Уастырджи на своего коня и поехал дальше. Еще день миновал, и приблизился он к какому-то селению. Видит, на окраине селения сидят два старика. Один из них пасет телят, другой — ягнят, и они беседуют друг с другом.
— Добрый вам вечер, — приветствовал их Уастырджи.
— Пусть к тебе, гость, милостив будет Бог! Прибывай к нам в добром здравии.
— Простите за вопрос мой, но не скажете ли вы мне, где живет нарт Маргудз?
Удивились старики этому вопросу: что за человек который не знает, где живет нарт Маргудз? Уастырджи сказал им:
— Не судите меня строго, я издалека приехал.
Посмотрели старики друг на друга и сказали:
— Значит, есть еще страна, в которой Маргудз не побывал.
И они сказали Уастырджи:
— Ладен ты, красив, и конь твой снаряжен богато. Поезжай по главной улице селения — и скоро увидишь три дома для гостей. Самый высокий — для небожителей, пониже его — для алдаров, еще ниже — для свободнорожденных. Коновязь у гостевой для небожителей — золотая, дорожка от коновязи и до дому стеклом выложена. Коновязь возле гостевой для алдаров-серебряная, а дорожка тоже из стекла. Коновязь возле гостевой для свободных людей из меди сделана, а дорожка досками покрыта.
Поехал Уастырджи. Вот и дома, отведенные для гостей. Разглядывая их, подумал он: «Нет, не возвышу я себя над другими. Остановлюсь там, где останавливаются люди попроще».
Сошел он с коня возле гостевой для свободных людей, привязал коня своего к коновязи, а сам пошел в дом. Выбежали прислужники Маргудза и увидели коня нового гостя. Подковы у него из золота, седло и сбруя драгоценностями осыпаны. И, увидев такого чудесного коня, не решились слуги войти к гостю, а поднялись в покои Маргудза и сказали ему:
— Прости нас, но в нашу гостевую для свободных людей прибыл гость. Мы же, обойдя вокруг его коня, видим, что такой это конь, какого не бывало и у небожителей, нас посещавших.
Сказал им Маргудз:
— Идите и узнайте у него, кто он и откуда.
Заглянули слуги в окно гостевой, но не посмели войти туда. В гостевой был зажжен свет, но доспехи гостя светили сильнее света. Опять поднялись слуги в покои Маргудза и сказали ему:
— Мы войти к нему не решились, а только на него посмотрели, — видно, что он скучает. Удивителен его вид.
Любопытно стало Маргудзу:
«Ведь из моих прислужников есть такие, что и небожителей сопровождали. Так что же это за человек, перед которым они робеют? Много слышал я об Уастырджи, но видеть его мне не пришлось. Дай кликну-ка я тревогу — говорят, Уастырджи к тревоге очень чуток. Если это он, то я сразу узнаю».
И тут выпустил Маргуда черную лисицу, такую, что каждый ее волос, подобно солнцу, смеялся и, подобно звезде Бонварнон, блистал.
Погналась молодежь за лисицей по равнине, но лисица прибежала обратно к околице селения. Пробежала она посреди селения, по главной улице.
— Беда! — закричали тут женщины, у которых был нрав побойчее. — И чего это мечется по степи сумасшедшая наша молодежь? Зверь-то ведь вот он!
Где не будет слышен крик женщины? В гостевой для свободных людей услышал его и Уастырджи. Выбежал он из дома и вскочил на коня.
Тут одна из женщин сказала ему:
— Как же не стыдно тебе, юноша! Зверь уже пробежал, люди поскакали за ним — почему ты отстал от других? Если ты испугался, дай я на тебя свой платок накину.
— Подожди, огонь очага моего. Я тоже постараюсь сделать все, что в моих силах.
Поскакал Уастырджи, мигом догнал лисицу и поднял ее на копье. Идет он по улице, высоко несет на копье лисицу, а люди идут за ним следом, удивляясь его ловкости, осанке и красоте.
Маргудза тоже удивило проворство гостя, и он выехал навстречу ему на коне.
— Во здравии прибывай к нам, — приветствовал он гостя.
Гость и хозяин, любезно беседуя, дошли до двора Маргудза. Занял Маргудз разговорами гостя и привел его в гостевую для небожителей.
Чудесно построена была эта гостевая: стена из меди, на потолке вместо светильника сверкала утренняя звезда, вешалка из оленьих рогов, а стулья из слоновой кости с тонкой резьбой.
Опомнился Уастырджи:
— Ведь не здесь остановился я. И хотел он отнести своего коня к медной коновязи. Но слуги не пустили его туда, и пришлось ему войти в гостевую для небожителей.
Принесли ему фынг, уставленный едой, и он сказал:
— Вы простите меня, но хотя я еще молод, все же пока не придет Маргудз, не притронусь к еде.
Рассказали Маргудзу о том, что гость не притрагивается к еде. Надел Маргудз башмаки, накинул на плечи соболью шубу и вошел в гостевую.
— Добрый вечер тебе, — сказал он гостю.
По обычаю оказали они почести друг другу, сели за стол, стали есть и пить.
Уастырджи, глядя на Маргудза, думал:
«Боже! Нет на свете такого человека, которому ты не послал бы счастья. Но кого же ты на этот раз осыпал счастьем? Ни роста у него, ни осанки, а на лице даже носа нет. Можно ли назвать его счастливым?»
Поели, попили.
— Может, вместе и в поход отправимся? — предложил тут Маргудз гостю.
Согласился гость. И приказал тут Маргудз своим младшим:
— До рассвета двух коней мне из табуна приведите. И до рассвета двух коней привели младшие из табуна.
Маргудз сказал Уастырджи:
— Конь твой утомился, поезжай в поход на любом из моих коней.
— Кроме своего коня, ни на чьем не смогу я поехать в поход, — ответил гость.
— Послушай меня, гость, утомился твой конь. Возьми лучше моего коня, а твой пусть пока отдохнет.
Посмотрел Уастырджи на улицу. Увидел, что к коновязи привязан оседланный конь — худой, с облезлой гривой и облезлым хвостом. Тут подумал Уастырджи: «Какого коня может дать мне тот, кто даже для самого себя жалеет лучших коней из своих табунов?»
И спросил он Маргудза:
— На этом коне ты поедешь?
Маргудз ответил:
— Да, я поеду на этом коне.
— Но как же так? — спросил Уастырджи. — Ведь не мать же твоя родила тех коней, что я видел в твоих табунах? Иначе чего ты их так жалеешь? Почему не поедешь на лучшем из них?
И ответил ему Маргудз:
— Неразумен ты, гость. Разве не знаешь ты, что по внешности не судят о силе?
— Что ты за человек? — сказал Уастырджи. — Ну подумай сам, что скажут люди, когда увидят тебя на этаком коне рядом со мной?
— Ну разве можно, гость, назвать тебя разумным? Ведь я же сказал тебе: не по внешности судят о силе.
— Разве нет в твоем табуне коня попригляднее, но одной крови с этим и равного ему по силе? — спросил Уастырджи.
Не понравились Маргудзу слова гостя, и сказал он:
— Стоит жаркая пора, жалеть надо хороших коней!
Отправились они и три дня ехали без остановки. На четвертый день, рано утром, сказал Маргудз:
— Если мы до вечера не доедем до цели, напрасен будет весь наш поход.
И они снова двинулись в путь. Тут начал уставать конь Уастырджи. Хлещет его Уастырджи плетью, пробежит конь немного рысью и опять начинает сбавлять шаг. А худой конь Маргудза с облезлой гривой и облезлым хвостом так мчится вперед, что взглядом за ним трудно угнаться. Обернулся тут Маргудз к Уастырджи:
— Подгони-ка хорошенько своего коня. К вечеру должны мы быть на месте. Не мать же твоя родила его — чего ж ты его жалеешь?
Дернет Уастырджи поводья, прибавит конь шагу, но тут же опять сбавляет шаг, и снова отстает Уастырджи.
— Что за молодежь пошла? Пережить бы вам всех своих родных! — сказал Маргудз. — И чего это нынешние молодые люди так жалеют своих коней? Конечно, у коней этих золотые подковы, но копыта, верно, слабы, как лягушачьи лапки.
Только головой покачал Уастырджи на эти слова и подумал про себя: «А какой же породы твой конь, какого же рода ты сам? Даже у небожителей не видел я вам подобных!»
Доехали до какого-то кургана. Маргудз остановил своего коня, спешился, повернулся лицом к кургану, и в голос заплакал.
Уастырджи тоже слез с коня. Удивился, конечно, — что это, мол, произошло с моим спутником? — но ничего не сказал.
Долго плакал Маргудз, потом сели они на коней и отправились в путь.
Сколько они ехали, кто знает! Но вот они подъехали к берегу большой реки.
Встревожился Уастырджи, увидев реку: «Если нужно нам перебраться через эту реку, то ведь мой усталый конь не справится с ней, и унесет нас».
Маргудз хлестнул своего коня, и конь его, даже не замочив копыт, перенес его через реку. Уастырджи поскакал за ним, но конь его не смог перепрыгнуть через реку, оказался в воде, и река понесла его. Вернулся тогда Маргудз, посадил Уастырджи к себе на круп своего коня, а коня Уастырджи он повел за повод, и тот, как бревно, тащился за ним по воде.
— О, чтоб стать вам наследниками всех ваших родных, нынешние юноши! Подобно кошке, фыркаете вы, попав в воду, — так говорил Маргудз.
К вечеру доехали они до границы чужой страны, — туда, куда направлялись. Маргудз сказал тут Уастырджи:
— Ты подожди меня здесь, а я кругом оглянусь.
Выбрался он на высокую вершину. А когда вернулся назад, Уастырджи увидел, что он плачет.
— Маргудз, хозяин мой гостеприимный, неужто ты так слезлив?
— Как же не прослезиться! Взберись-ка на ту скалу и оглядись кругом. Но только смотри, чтобы тебя не заметили.
Взобрался Уастырджи на высокую вершину, снял шапку и осторожно огляделся.
«О боже! Что за чудо это? — подумал он. — До сегодняшнего дня только на небе видел я солнце, а сейчас вижу его на земле». Спустился он вниз и сказал старому Маргудзу:
— До сей поры только на небе видел я солнце, но на земле вижу его в первый раз.
— Это не солнце, гость мой, — это медный котел, но такой котел, что напитка, однажды сваренного в нем, хватает на семь лет, и потом каждый день сколько ни пей, а котел делается все полнее и полнее. Чудесное свойство имеет этот напиток: если смочишь им лоб новорожденному, то ребенок целый год не нуждается в груди. Сокровищем наших предков был этот большой котел, но силой отняли его у нас донбеттыры.
— Сделаем все, что можем, — сказал Уастырджи.
И когда совсем рассвело, превратился Уастырджи в черную лисицу, такую, что каждый волос ее, подобно бубенцу, смеялся и, как колокольчик, звенел. Пробежала лисица по краю селения, кинулись за ней лучшие из молодежи. Еще раз пробежала она и даже детей и стариков увлекла за собой.
Превратил Маргудза в орла Уастырджи, такого орла, что не меньше бурки было каждое крыло его, толщиной с березу была каждая его нога, и как наковальня нартской кузницы — его голова.
Когда все селение гналось за лисицей, старый Маргудз, описывая в воздухе круги, плавно спустился в селение, схватил когтями котел за два его уха и унес котел прочь.
А в это время лисица, высунув язык и тяжело дыша, скрылась от погони. Встретились Маргудз и Уастырджи, снова превратились в людей, быстро вскочили на коней и двинулись в путь.
Когда опять подъехали они к берегу реки, совсем выдохся конь Уастырджи. Тут Маргудз посадил Уастырджи позади себя, коня же его повел на поводу, ударяя его плетью по нижней части брюха, и конь Уастырджи поплыл за ними.
Когда они переправились на другой берег, Маргудз так сказал:
— О боже, как сердце мое болит за гостя! Пусть всегда болит так за гостя сердце того, кого люди считают достойным имени человека!
Сел Уастырджи на своего коня. Теперь он ничего не боялся.
Добрались они до высокого кургана, сошли с коней и пустили их на траву. Уастырджи стал сторожить коней, а Маргудз взобрался на вершину кургана и стал молиться. И столько слез пролил он на курган во время этой молитвы, что земля на кургане стала влажной.
После этого сели они опять на своих коней и разъехались: Маргудз направился в свою сторону, а Уастырджи — к себе.
Расставаясь, поблагодарили они друг друга.
— Ничего нет дороже гостя, — сказал Маргудз и подарил Уастырджи чудесный медный котел.
Вот едет Уастырджй домой, раздумывает обо всем, что произошло, и удивляется:
— С каким доблестным человеком встретился я! Ведь даже среди небожителей не встречал я такого. Но как мог лишиться носа этот доблестный человек? Право, лучше мне умереть, но должен я узнать об этом деле.
Повернул он коня своего и догнал Маргудза.
— Подожди-ка меня, мой гостеприимный хозяин, — сказал Уастырджи. — Три вопроса хочу задать я тебе. Во всем ты ладен, Маргудз, но как это получилось, что лишился ты носа? Ты уже стар, но почему нет у тебя жены? А третий вопрос такой: о чем ты плакал, когда молился на кургане?
— О гость мой, лучше было бы, если бы ты не спрашивал меня обо всем этом! Но раз спросил, расскажу я тебе о своих делах. В молодости я был такой, что какой бы зверь ни пробегал по черной земле, я по запаху узнавал его — такой был нюх у меня. Три сестры-красавицы жили под небом. Одна стала моей женой, на второй женился Уацилла, а на третьей — Уастырджи. Где я только не побывал в то время! Часто бывал я в походах. Возвращался я однажды из дальнего похода, и вдруг из спальни моей донесся запах незнакомого мужчины. И, почуяв этот запах, вскочил я на того коня, которого ты видишь, — от чертей происходит эта порода, — и мигом примчался домой. Вбежал в дом, вижу — рядом с женой моей спит кто-то. Выхватил я свой меч, изрубил их на куски, а сам лег спать в покое для гостей.
Утром слышу: плачут нарты на моем дворе. Я вышел к ним и, будто ничего не знаю, спросил их: «О чем плачете, нарты?» — «О чем плачем? — сказали они. — Да ведь вчера ты зарезал своего сына и свою жену».
Похоронили их, и, вернувшись с кладбища, я отрезал себе бритвой нос. Под тем курганом, на котором лил я слезы, находится их могила. Вот так-то, гость мой.
И сказал тут Уастырджи:
— Вернемся к тому кургану, где они похоронены, и помянем их.
Подошли они к кургану, раскопали могилу. Уастырджи снял свою бурку и расстелил ее рядом с курганом.
— Ну, а теперь, хозяин мой, вынеси покойников и положи их на эту бурку.
И когда Маргудз выполнил все это, Уастырджи ударил войлочной плетью по останкам женщины и мальчика — и вмиг ожили они. Войлочной плетью провел он по носу Маргудза — и снова вырос нос на лице Маргудза.
— Не знаешь меня Маргудз? — спросил Уастырджи.
— Нет, — сказал Маргудз.
— Я небесный Уастырджи и приехал, чтобы познакомиться с тобой.
— Но ведь, стало быть, мы с тобой родственники, — сказал Маргудз. — Твоя младшая жена и моя хозяйка от одного отца и от одной матери рождены.
Подобно солнцу, просветлело лицо Уастырджи. Как ему было еще не они в дом Маргудза. Устроил Маргудз большой пир. Весь нартский народ был на этом пире, яствам, напиткам, пению и пляскам не было конца.
Но вот попрощался Уастырджи со своими хозяевами, сел на коня, взлетел к себе домой, и обрадовались ему небожители.
— Не сердись на слова моей младшей жены, — сказал Уастырджи старшей жене. — Хотя нарт Маргудз земной человек, но, так же как я, мужествен он.
И сказал он своей младшей жене:
— Много страданий принял я из-за тебя, но зато подружился с доблестным человеком.
И ответила ему младшая жена:
— Без всякой вины пропала сестра моя, жена Маргудза. Ты же все силы свои отдаешь, чтобы помочь людям. Вот и упомянула я о Маргудзе, надеясь, что ты не оставишь его без своей помощи.
— Пусть успокоится твое сердце: я вернул к жизни сестру твою и сына ее, — сказал Уастырджи!
Северная Осетия. Военно-Осетинская дорога лежит в широком ущелье среди гор Лесистого хребта. С одной стороны шумят быстрые холодные воды горной реки Ардон, с другой нависают скалы, окаймленные растительностью и врезающиеся в небо. Дорога плавно поворачивает вслед за изгибами реки и вдруг, за очередным поворотом путник встречается с огромным изваянием Георгия Победоносца, который словно налету выскакивает из скалы.
Он был создан осетинским скульптором Николаем Ходовым. Деньги на его сооружение были выделены Владикавказскими городскими властями, но жители, узнавшие о такой скульптуре тоже стали вносить посильную помощь в его производство. Создан из металла и собран памятник Георгию Победоносцу во Владикавказе на заводе «Электронщик», а оттуда уже в готовом виде транспортирован вертолетом к месту установки. Это самая большая скульптура, с изображением лошади, ее вес составляет 28 тонн. Изваяние нависает над путником и поражает своей величественностью. Одно лишь копыто его лошади 120 см., голова 6 метров, а на одной ладони Георгия Победоносца может поместиться человек.
Уастырджи или Святой Георгий?
Туристы едут к памятнику Георгия, а местные жители называют его Ныхас Уастырджи. Кто же прав? На самом деле никакой путаницы нет. Уастырджи – имя божества в Нартском эпосе. Это герой, победитель, покровитель доблестных воинов. Во время христианизации Алании его имя стали ассоциировать с аналогичным христианским святым – Георгием Победоносцем и в Северной Осетии, где большая часть населения проповедует православие, эта ассоциация прижилась. Вот и называют скульптуру Георгия Победоносца, выскакивающего из скалы, именем Уастырджи.
В мифологии Уастырджи это посредник между людьми и богом. Периодически появляется среди людей в облике нищего, чтобы проверить человечество на сострадание и взаимопомощь. Он не просто покровитель воинов, он оберегает честных и добрых, поддерживает достойных и справедливых. Кроме того, он враг воров, убийц, мошенников, грабителей и клятвопреступников.
А у женщин с Уастырджи более сложные отношения и большая дистанция. По преданиям он был большим соблазнителем женщин. В осетинских сказаниях он домогался своей дочери нартовской красавицы Шатаны. Она боялась его преследований и, умирая, опасалась, что он может надругаться над ее мертвым телом. Так что осетинки даже не произносили его имя, а говорили косвенно «лагты дзуар», что в переводе означает «бог мужчин». Женщины вообще не участвовали в праздничных мероприятиях, которые мужчины устраивали в честь своего покровителя.
Георгий Победоносец и Уастырджи в одном лице
И вот, установленный в 1995 году памятник Георгию Победоносцу, сразу же обрел свое второе имя – Уастырджи, так его и сейчас называют.
Скульптура прикреплена к скале на высоте двадцати двух метров верхней частью плаща. Она во всех деталях олицетворяет силу, мужество, героизм. Образ лошади и Святого Георгия излучают энергию и динамичность. Лошадь в мощном прыжке с развевающейся гривой. Все ее мускулы рельефны, находятся в большом напряжении. Передние ноги поджаты для преодоления высокого препятствия. Фигура Георгия полна решимости. Доблестный и мужественный герой уверен в своей правоте. Всадник смело мчится навстречу врагам, его осанка гордая и воинственная.
Под скульптурой расположен жертвенный котел. Проходящие путники бросают в него свои приношения, дабы задобрить Георгия и просят его покровительства. А в скалу вмонтирована гранитная глыба с изображением Святого всадника на просторах поднебесья, и подпись под ним гласит не «Георгий Победоносец», а «Уастырджи де´мбал! Фандараст!». В переводе с осетинского это пожелание хорошей дороги.
Неподалеку есть маленькая пещерка, в ней также оставляют свои подношения. Кроме того, чуть поодаль, у подножия горы установлен каменный стол. Это святое место (осетины называют его дзуар), за этим столом мужчины молятся Уастырджи, сопровождая церемонию распиванием пива со знаменитыми осетинскими пирогами, за этим же столом у осетин принято решать мужские вопросы по прекращению кровной вражды и другие проблемы общин.
Есть такой обычай: во время чествования Уастырджи выкапывать небольшую бочку прошлогоднего пива. Его разливают в рога, в которых уже находится свежее пиво. Если смесь в сосуде не пенится, не шипит, это означает, что хозяин сосуда прожил этот год правильно и достойно. Если напиток бурлит, переливается через край, то мужчине стоит задуматься над своим поведением и чистотой своей совести.
Вот так Георгий Победоносец гармонично вплелся в историю и культуру Осетии, обретя имя Уастырджи.
Принцевская Алена
В многовековой истории Осетии Уасгерги (Уастырджи по-иронски) был и остается наиболее почитаемым и любимым божеством (после Бога). Он является покровителем мужчин, воинов, всех путников, независимо от возраста, вероисповедания и социального положения. В знаменитом Нартовском эпосе (разумеется, в осетинском варианте) Уасгерги-Уастырджи является небожителем и изображается в виде могучего воина на белом коне. Современные осетинские художники создали немало интересных портретов Уасгерги-Уастырджи в виде седобородого могучего мужчины на большом коне, как правило, на трех ногах. У Уасгерги-Уастырджи были хорошие отношения с нартами. Он участвовал даже в их походах, в результате которых им доставалась большая добыча.
По представлениям осетин Уасгерги-Уастырджи является отцом противоречивой и легендарной Сатаны и выполняет самые ответственные функции посредника между Богом и людьми. Иногда Уасгерги-Уастырджи появляется среди людей в облике бедного старика и таким образом узнает реальный уровень жизни, радостей и проблем людей. Женщинам не разрешалось произносить его имя. Они его называли и продолжают называть «лёгти изёд» – «покровитель мужчин» (по-иронски «лёгты дзуар» – «Бог мужчин»). Каждый год в ноябре, после окончания сельскохозяйственных работ, по всей Осетии отмечали и продолжают отмечать праздник Уасгерги-Уастырджи. У многих осетин-дигорцев этот праздник назывался «Лёгти ёхсёвё» (буквальный перевод – «вечер мужчин»). Фактически это был праздник, который в остальной части Осетии известен как Джеоргуыба (праздник в честь Уастырджи; по-дигорски Уасгерги). Этот праздник приходился на вторую половину ноября и продолжался, как и сейчас, целую неделю. Устраивали его, как подчеркивалось выше, после окончания всех сельскохозяйственных работ. Замечу, что во многих дигорских селах никогда не увязывали праздник «лёгти ёхсёвё» – Джеоргуба с именем святого Георгия (в переводе с греческого это имя означает «земледелец»).
Однако в силу различных причин, в первую очередь, на мой взгляд, из-за поверхностного знания истории, этнографии и фольклора постепенно любимый и всенародно отмечаемый праздник «лёгти ёхсёвё» – Джеоргуба стали отождествлять с именем святого Георгия. Проблема осложняется и тем, что часть осетинских ученых- историков, этнографов, фольклористов вносит свою лепту в фальсификацию этого вопроса. Так, в кратком словаре «Этнография и мифология осетин» (1), изданном во Владикавказе в 1994 г., читаем: «Джеоргуба, Джиуоргуба («праздник в честь святого Георгия») – праздник в честь Уастырджи, устраиваемый по окончании сельскохозяйственных работ.
Здесь, как видим, ученые-этнографы сами заблуждаются и читателя вводят в заблуждение. О том, что они не понимают принципиальную и очевидную разницу между самым почитаемым и уважаемым божеством в осетинской мифологии – Уасгерги-Уастырджи и реальной исторической личностью, знатным римским воином, родом из Каппадокии (область в центре Малой Азии, на территории современной Турции, которая в разные времена завоевывалась Римом, а затем Османской империей), обезглавленном в 303 г. н.э. в Никомидии за проповедь христианской религии (3) и ставшим одним из наиболее чтимых и популярных святых христианского мира под именем святой Георгий (Георгий святой) (4), свидетельствует следующее. Авторы-составители краткого словаря пишут: «Каждая осетинская семья, – отмечает Л.А.Чибиров, – где бы она ни проживала и как бы бедна ни была, в обязательном порядке отмечала этот праздник (в честь святого Георгия – Авт. ), непременно заколов жертвенное животное, потому что Уастырджи- особа, чтимый осетинами святой, самый главный персонаж в пантеоне осетинских божеств».
Замечу, что профессор Л.А.Чибиров, которого цитируют авторы-составители, как раз и не связывает святого Георгия с Уастырджи-Уасгерги. Мне, например, непонятно, почему авторы-составители собственную путаницу в этом вопросе пытаются подкрепить сноской на известного ученого- этнографа, который в данном случае не упоминает святого Георгия. В этой связи хочу обратить внимание на большое желание значительной части осетин, которым свойственно на различных увеселительных мероприятиях (свадьбах, банкетах, кувдах и т.д.) подробно «разъяснять» гостям Осетии некоторые вопросы истории, культуры, традиций, этнографии, фольклора осетинского народа. Я был сотни раз свидетелем того, как наши «знатоки» истории и традиций подробно разъясняли смысл второго традиционного тоста за праздничным осетинским застольем – за Уасгерги-Уастырджи, непременно подчеркивая, что это «за святого Георгия». Разъясняли, толком не зная историю Великомученика. Тем более, не зная историю Уасгерги-Уастырджи. Тем не менее, «знатоки» истории осетинского народа внушают всем, что Уасгерги-Уастырджи и святой Георгий – это одно и то же. Вроде бы ничего сложного нет в том, чтобы понять разницу между реально существовавшим римским воином конца III – нач.IV в.н.э. и самым почитаемым божеством в осетинской мифологии. Тем не менее, укоренившийся в сознании многих осетин миф о том, что Уасгерги-Уастырджи и святой Георгий – это два имени одного и того же исторического или историко-мифологического персонажа, продолжает жить и «успешно конкурировать» с реальными историческими фактами.
Так, в постсоветской Осетии стали традицией специальные обращения руководителей республики к народу накануне праздника Джеоргуба (в ноябре). В этих обращениях, которые, как правило, публикуются в республиканских газетах, праздник Джеоргуба олицетворяется с праздником в честь святого Георгия. В Обращении Главы Республики Северная Осетия-Алания Т.Д. Мамсурова в ноябре 2011 года читаем: «Дорогие земляки! Всех жителей республики, для кого священны и значимы наши традиции, поздравляю с праздником Джеоргуба! В течении недели в каждом доме республики люди с надеждой будут просить покровителя Осетии – святого Георгия охранять нашу землю от беды и зла, даровать ей мир, покой и благополучие» .
Надо ли доказывать, что покровителем Осетии считается не святой Георгий, а Уасгерги-Уастырджи – наиболее почитаемое божество в осетинской мифологии, покровитель мужчин, воинов и путников. Именно поэтому в Осетии ему посвящено наибольшее количество святилищ. Именем Уасгерги-Уастырджи, покровителя Осетии и наиболее почитаемого божества у осетин, названы известные на всю республику святилища – Реком, Дзвгисы дзуар и другие. Обращаю внимание на то, что недалеко от селения Задалеск в Дигорском ущелье Северной Осетии имеется место поклонения осетин-дигорцев, которое называется «Дигори изад» – святой Дигории. Это место имеет еще одно наименование – «Дигори Уасгерги» – Уасгерги-Уастырджи Дигории (Западной Осетии). Ежегодно 15 января с жертвоприношения в святилище «Дигори изад» начинаются празднества, в ходе которых просят покровителя Дигорского ущелья – Дигори Уасгерги ниспослать хороший урожайный год, сохранность скота, здоровье людям и т.д. Как в прежние времена, так и сейчас осетины в абсолютном большинстве воспринимают покровителем всей Осетии не святого Георгия (который, разумеется, заслуживает огромного уважения и почитания в христианском мире, о чем будет подробнее сказано далее), а Уасгерги-Уастырджи. Именно поэтому ни одно осетинское праздничное застолье не только на территории Северной и Южной Осетии, но и в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Душанбе, Баку, Тбилиси и т.д. не обходится без особого и обязательного обращения к Уасгерги-Уастырджи с соответствующей молитвой и просьбой. В прежние времена подобные молитвы и обращения к Уасгерги-Уастырджи, как правило, «заканчивались исполнением посвященной ему песни-гимна» (7).
Таким образом, следует признать ошибочным утверждение о том, что «святой Георгий является покровителем Осетии». Ошибочным является и отождествление святого Георгия с Уасгерги-Уастырджи. Внимательное изучение биографии святого Георгия убеждает нас в том, что за многие века его славное имя обросло многими легендами, которые документально не подтверждаются. Однако достоверно известно, что в России большое распространение получило апокрифическое сказание о святом Георгии, которого за проповедь христианства по приказу персидского царя Дадиана (Дакиана, Датиана) трижды замучили до смерти, но все три раза он воскресал. А в четвертый раз по приказу Дадиана святому Георгию отсекли голову.
Следует подчеркнуть, что существует и другая версия его гибели, согласно которой ему отсекли голову по приказу римского императора Диоклетиана. Противоречия и разночтения имеются в различных вариантах «сказаний о жизни» святого Георгия, но это не должно ставить под сомнение факт реального существования мужественного римского воина.
Подчеркну, что многочисленные варианты «жития святого Георгия» («Мученичество») распадаются в основном на две группы:
1. каноническую (гр. kanon – правило, предписание) – причисление святого Георгия церковью к «лику святых», узаконение, превращение образа святого Георгия в незыблемое, обязательное правило для всех христиан;
2. апокрифическую (гр. apokryphos – тайный, т.е. произведения религиозной литературы с библейскими сюжетами, содержание которых не вполне совпадало с официальным вероучением, поэтому они не признавались церковью «священными» и были запрещены).
Другими словами, апокрифическая группа содержит в худшем случае подложный, ненастоящий текст, а в лучшем – маловероятный сюжет. Будучи римским воином, святой Георгий весьма часто предстает перед нами в апокрифическом толковании. С его именем связано много апокрифических легенд, сказаний, стихотворений и поэм. Разумеется, только апокрифом можно объяснить то, что он претерпел мучения за Христа при персидском царе Дадиане (Дакиане, Датиане) в г. Лидда (на территории исторической Палестины).
Однако со временем в текст «Мученичества» были внесены существенные изменения, и персидский царь Дадиан «становится» римским императором Диоклетианом, а город Лидда «превращается» в Никомидию. Для поклонников святого Георгия и Уасгерги-Уастырджи, как в Осетии, так и за ее пределами интересным должно быть то, что эти апокрифические сочинения носили отпечаток язычества. В них пережитки глубокой языческой старины удивительно переплелись с народным эпосом у грузин, осетин, арабов и многих других народов. Замечу и то, что к чертам Георгия Победоносца, Великомученика, т.е. христианского святого, в воображении многих народов, в том числе значительной части осетин, органично добавились черты языческого божества.
Далее будет подробнее сказано о том, что с давних времен имя святого Георгия стало весьма популярным у многих народов, в том числе у русских, осетин, грузин и других. При этом каждый народ, как правило, переделывал его имя на свой лад. У русских он получил имя Егорий или Юрий. Важно также подчеркнуть, что, начиная с XI в. у русских и других славянских народов культ святого Георгия, будучи ассоциированным с царской (королевской) властью, непосредственно связан с проблемами становления государственности, необходимостью борьбы с клановостью, междоусобицами (говоря современным политическим языком – сепаратизмом), защитой славянских земель и т.д. Праздники, связанные с именем святого Георгия в России (23 апреля, 26 ноября и др.) всегда были популярными и любимыми. Они пользуются у русских и других славянских народов большим уважением и сопровождаются разнообразными обрядами. Анализ этих обрядов позволяет утверждать, что святой Георгий является покровителем земледелия (не случайно, видимо, его имя переводится с греческого языка как «земледелец») и скотоводства. Об этом же свидетельствуют различные легенды, загадки и приметы, в которых непременно участвует Егорий-Юрий. Так в основе русского духовного стиха о Егории Храбром святой Георгий предстает устроителем Земли Русской (8).
На протяжении многих веков для русского и других славянских народов праздники, связанные с именем святого Георгия (Егория-Юрия) считаются почетными и наиболее популярными. Кроме весеннего Юрьева дня (23 апреля по старому стилю – кончина святого Георгия) на Руси большое значение имел и осенний церковный праздник – 26 ноября по старому стилю, к которому приурочено «Чудо святого Георгия о змее и о девице» – известный и популярный иконописный, фольклорный и литературный сюжет. Следует помнить, что Юрьев день вошел в историю России как основная веха народного аграрного календаря. Эти два Юрьева дня долгое время служили пределами земледельческих (сельскохозяйственных) работ в России. При Борисе Годунове (фактический правитель Русского государства в 1584-1598 гг.; в 1598-1605 гг. – русский царь) произошло окончательное прикрепление крестьян к земле (9). Около 1592-1593 гг. был издан указ о запрещении выхода крестьян. В 1597 г. были изданы указ «об установлении 5-летней давности для исков на беглых крестьян и указ о холопах» (10). По последнему кабальные люди были лишены права выкупиться на свободу (11).
Одновременно власти превратили в кабальных холопов целую категорию свободных людей, так называемых «вольных холопов» (12). Обращаю внимание на то, что «крепостью в древнерусском праве назывался акт, символический или письменный, утверждавший власть лица над известной вещью. Власть, укрепленная таким актом, давала владельцу крепостное право на эту вещь. Предметом крепостного обладания в Древней Руси были и люди» (13). На древнерусском юридическом языке холопом назывался крепостной мужчина, а робой – крепостная женщина. По авторитетному мнению классика русской истории В.О. Ключевского «холопство и было древнейшим крепостным состоянием на Руси, установившимся за много веков до возникновения крепостной неволи крестьян» (14). Таким образом, Юрьевы дни на Руси имели еще и важное юридическое значение, так как только после осеннего Юрьева дня можно было переходить от одного помещика к другому. Следует подчеркнуть, что память о святом Георгии празднуется церковью еще несколько раз в году.
Анализируя текст апокрифического «Мученичества» важно, на мой взгляд, иметь в виду, что отсечение головы святого Георгия по приказу персидского царя Дадиана (или римского императора Диоклетиана), а также «Чудо святого Георгия о змее и о девице» легли в основу некоторых литературных произведений, в том числе в основу народного стиха о Егории Храбром, устроителе Земли Русской (15). При этом литературную обработку они сначала получили на греческом Востоке (16). Далее эта традиция перешла и укрепилась на Западе (до XII века) (17).
Содержание «Чуда святого Георгия о змее и о девице» сводится к тому, что святой Георгий убивает огромного змея (или страшного дракона), который терроризировал и держал в постоянном страхе землю (царство) одного царя. В царстве этого языческого царя люди вынуждены были поочередно отдавать своих детей на съедение змею (дракону). Когда дошла очередь до царской дочери, которую должен был съесть змей (дракон), то появляется святой Георгий, который убивает его. По одной версии это случилось до мученической гибели святого Георгия, а по другой – после смерти. При этом важно подчеркнуть, что святому Георгию удалось победить страшное чудовище не только благодаря физической силе, смелости и отваге, но и вере в Христа. Суть содержания «Чуда святого Георгия о змее и о девице», так же как и житие его сводится к тому, что молодой и сильный воин одержал победу над страшным чудовищем не без помощи веры в Христа. После этой победы дочь языческого царя приводит своего спасителя к отцу. Таким образом языческий царь и его подданные приняли крещение, т.е. стали христианами (18).
Многие ученые, изучающие историю христианства, считают, что в данном сюжете змей (дракон) является олицетворением язычества, а девушка (дочь языческого царя) олицетворяет христианскую церковь. В христианских странах победа святого Георгия над змеем (драконом) пользовалась большой популярностью. Это придавало «дополнительные аргументы» в пользу легендарного древнеримского воина и необходимости почитания его святого имени. В этой связи необходимо еще раз напомнить, что одним из центральных понятий христианской религии является святость (19). Во многих религиях святость является сущностной характеристикой Бога и – косвенно – выдающихся людей, установлений и предметов, в которых в той или иной степени запечатлено присутствие Божества. Святые, в том числе Георгий Победоносец, Великомученик, являются особо чтимыми церковью за их благородные дела, праведную жизнь, дар чудотворчества. Они являются посредниками между Богом и людьми (20). Культ святых распространен в христианстве и исламе, но его нет в протестантизме. Противоположностью святости является грех. Данный исторический экскурс понадобился лишь для того, чтобы лучше понять истоки популярности святого Георгия. Его славное имя породило много литературных произведений, народных песен в Греции, России и других странах. К этому следует добавить, что святой Георгий считается патроном Англии, Португалии и некоторых других стран Западной Европы. Выше уже подчеркивалось, что почитание святого Георгия рано распространилось в христианских странах, в том числе в России. На Руси его имя давалось членам великокняжеского семейства. Так, в 986 г. великий князь киевский, сын Владимира Святославовича, Ярослав (Мудрый) получил при святом крещении имя Георгия.
В 1036 г. войска Ярослава (Мудрого) разгромили печенегов (объединение многочисленных тюркских и других племен в южнороссийских степях), которые совершали регулярные набеги на Русь (21). После победы над печенегами великий князь Ярослав-Георгий основал в Киеве монастырь святого Георгия и повелел по всей Руси «творити праздник» святого Георгия 26 ноября, к которому приурочено «чудо святого Георгия о змее и о девице». В 1030 г. великий князь Ярослав-Георгий устроил недалеко от Новгорода Юрьев храм, на месте которого существует Юрьев монастырь. Важно подчеркнуть, что славное имя святого Георгия пользуется не только в христианских странах, но и в некоторых мусульманских – большим уважением и даже искренней любовью. А в таких случаях, как это часто бывает, неизбежны различные версии, легенды, «дополнения» исторических фактов и т.д. Из-за особого уважения и любви к святому Георгию его имя во многих странах переделывалось на особый лад (22). Так, у русских он ассоциируется с именами Егорий или Юрий, у чехов – с именем Ижик, у французов – с именем Жорж, у болгар – с именем Герги, а у арабов он Джерджис.
Святого Георгия изображают молодым воином на белом коне, копьем поражающим змея (дракона). Такое скульптурное изображение имеется возле федеральной трассы недалеко от с. Эльхотово в Северной Осетии (у многих осетин оно ошибочно ассоциируется с Уасгерги-Уастырджи). Оно стало и эмблемой Москвы, покровителем которой святой Георгий считается со времен Дмитрия Донского. В Российской империи в 1807 г. была учреждена награда солдатам и унтер-офицерам – Георгиевский крест. С 1856 г. он имел 4 степени. Упразднен органами Советской власти в ноябре 1917 г. Приведенных здесь фактов достаточно, чтобы убедиться, во-первых, в исключительной популярности христианского святого, Великомученика и Победоносца Георгия в России и в некоторых других странах, а во-вторых, святой Георгий и осетинский Уасгерги-Уастырджи имеют разную историю и по разным причинам их почитают. В то же время при большом желании, занимаясь передергиванием фактов, а то и софистикой, можно найти что-то общее между ними, чем и занимаются многие современные «специалисты» по истории, этнографии и мифологии осетинского народа. Высокое почитание святого Георгия и Уасгерги-Уастырджи в Осетии объясняется, на мой взгляд, многими причинами. Среди них:
(1) исключительная популярность, вера в чудодейственную силу их имен;
(2) с их именами связаны земледельческие (сельскохозяйственные) праздники – один из Юрьевых дней, как подчеркивалось выше, на Руси праздновался ежегодно 26 ноября. А в Осетии, как было уже сказано, ежегодно в ноябре, после окончания земледельческих (сельскохозяйственных) работ торжественно отмечается праздник Уасгерги-Уастырджи – «лёгти ёхсёвё» – «вечер (праздник) мужчин». Кроме того, ежегодно в январе в Дигорском ущелье недалеко от селения Задалеск проводятся недельные празднества в честь «Дигори изёд» – Святого Дигорского ущелья, которого иначе еще называют «Дигори Уасгерги». Суть праздника в том, чтобы с молитвами и с необходимым ритуалом попросить у покровителя Дигорского ущелья хороший урожайный год, сохранность скота, благополучие и здоровье людей, верующих в покровительство Уасгерги-Уастырджи;
(3) иконописным изображением святого Георгия в виде молодого парня в полном вооружении, как правило, на коне в схватке со змеем (драконом), а также изображением Уасгерги-Уастырджи (работы художников Осетии) в виде седобородого пожилого, но могучего мужчины на большом белом коне, покровителя мужчин, путников и воинов;
(4) содержанием «жития» святого Георгия, перенесением на него многих черт с различных языческих божеств, например, египетского Гора, персидского Митры и др., которое было обусловлено и легендой, а также убеждением абсолютного большинства осетин, что покровительство Уасгерги-Уастырджи непременно принесет удачу Осетии. При этом и здесь не обходится без мифов, как это было, например, в начале 90-х годов XX в., когда «очевидцы» в Дигоре увидели на крыше одного из домов Уасгерги-Уастырджи, о чем сообщили не только республиканские, но и общероссийские СМИ;
(5) в силу перечисленных и других причин сегодня уже невозможно представить историю как русского, так и осетинского народа без святого Георгия и Уасгерги-Уастырджи, которым искренне поклоняются миллионы людей.
Исключительная популярность Уасгерги-Уастырджи в Осетии, возможность и необходимость его покровительства зафиксированы даже в тексте государственного гимна Республики Северная Осетия-Алания, где дважды повторяется фраза: «О, Уастырджи, дай нам своей благодати». Обращаю внимание, что в тексте гимна нет упоминания о святом Георгии.
И это не случайность. Это тем более не ошибка. Это лишнее свидетельство того, что святой Георгий и Уасгерги-Уастырджи не одно и то же. Добавлю, что автор гимна Республики Северная Осетия-Алания народный поэт Осетии К.Х. Ходов и его рецензенты по тексту гимна оказались достаточно компетентными в вопросах истории, этнографии и мифологии осетинского народа. То же самое можно сказать о гимне Республики Южная Осетия (здесь, правда, гимн называется «Кады зарёг» – «Песня чести»), где также есть упоминание о Уастырджи («Уё, Уастырджи! Дё хорзёх, Дё арф?! – Иры дзыллёйён фёндагамонд ратт!» ). Примерный подстрочный перевод с осетинского языка на русский:«О Уастырджи! Покровительствуй Осетии и дай ей верный ориентир!»
Как видим, и здесь автор текста гимна Республики Южная Осетия известный осетинский поэт и переводчик Т. К. Кокаев не случайно упоминает имя Уастырджи, «забыв» сказать что-либо о святом Георгии. Автор и его рецензенты и здесь не стали путать имя Уастырджи с именем святого Георгия. Еще раз повторяю, что оба они заслуживают глубокого уважения и почитания. Но это вовсе не означает, что их надо объединить в одно целое и называть двумя именами одно и то же божество. Краткие выводы.
Святой Георгий был реальной исторической личностью, римским воином, претерпевшим особо тяжелые страдания за Христа, а Уасгерги-Уастырджи был и остается самым почитаемым (после Бога) божеством в осетинской мифологии. Эти факты истории должны заставить всех «знатоков» осетинской истории и этнографии почитать обоих, воздавать им должное, не «доказывая», что они – одно и то же. В высшей степени интересным является то, что популярный и почитаемый у греков, французов, русских, украинцев, чехов, словаков, болгар и многих других народов святой Георгий часто прославлялся и до сих пор почитается под другими именами, принадлежавшими различным языческим божествам. На это обратили внимание еще в конце XIX в. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон при составлении своего фундаментального энциклопедического словаря. Они писали, что святой Георгий «иногда прославляется под туземными именами, например, Уастырджи у осетин или Хызр, Кедер на мусульманском Востоке» (23).
Отсюда можно сделать вывод, что святой Георгий под именем Уасгерги-Уастырджи в Осетии прославляется уже веками. Надо ли удивляться тому, что очень часто за осетинским праздничным застольем местный «знаток» истории и этнографии считает своим почетным долгом пояснить приехавшему издалека (после обязательного тоста за Уасгерги-Уастырджи, как правило, он второй после Бога), что «воздаются особые почести святому Георгию».
Некоторые местные «знатоки всего и вся» гостям Осетии даже начинают рассказывать «подробности» биографии святого Георгия, не имея о нем даже элементарного представления. Заканчивается такое «разъяснение» чаще всего выводом о том, что образ популярного и весьма почитаемого осетинского божества Уасгерги-Уастырджи «имеется даже на гербе г. Москвы». Наиболее непросвещенные в вопросах истории и этнографии, как правило, верят в эти легенды и сами потом рассказывают их другим. Нет сомнений в том, что осетинское божество Уасгерги-Уастырджи и римский воин конца III – нач. IV в. Георгий, ставший святым Великомучеником и Победоносцем являются разными персонажами. В Осетии они оба пользуются большой популярностью. О высоком почитании в Осетии святого Георгия свидетельствует даже то, что во многих осетинских семьях издавна продолжается традиция нарекать новорожденных мальчиков именем Георгий. Есть осетинские фамилии, где мальчики, юноши и мужчины с именем Георгий исчисляются десятками. А в некоторых семьях даже отца и сына звали или зовут Георгием. К этому следует добавить, что у русских, грузин, болгар, греков и многих других народов, почитающих святого Георгия, его имя по популярности также занимает передовые позиции. Многих русских князей, например, звали Георгий и они же известны под именем Юрий (русское произношение Георгия).
Так, великий князь Тверской Георгий Александрович княжил в 1426 году, хотя и недолго. А третий сын великого князя Михаила Николаевича великий князь Георгий Михайлович играл заметную роль в истории Российской империи второй половины XIX в. Обращаю внимание и на то, что двенадцать грузинских царей носили имя Георгий. Таких примеров в истории очень много. И они свидетельствуют о глубоком почитании у разных народов имени святого Георгия.
Великомученик Георгий – небесный воин, покровитель и защитник воинов земных, – почитается во всех концах христианского мира, а на древней осетинской земле – особенно. Вот почему таким значимым для осетинского народа событием стал дар частицы мощей святого Георгия, совершенный Патриархом Александрийским и всей Африки Феодором II 24 ноября этого года. Первым местом на осетинской земле, где был отслужен молебен перед мощами святого великомученика Георгия, стало мемориальное кладбище жертв трагедии в Беслане, а 28 ноября, в последний день особого празднования в честь святого Георгия Победоносца – Джеоргуыба, отмечаемого в Осетии вот уже 15 веков, вертолет с мощами великомученика Георгия облетел всю территорию Северной Осетии. Мощи святого будут храниться в кафедральном соборе Владикавказа, конечно же освященном во имя великомученика Георгия. Множество и других храмов возвел осетинский народ и в давнее время, и в близкое к нашим дням во славу и честь любимого святого Победоносца.
В 1902 году, 15 сентября (28 сентября по новому стилю), в селении Беслан преосвященный Владимир, епископ Владикавказский и Моздокский, освятил новый православный храм. Священник А. Цаголов, подробно описавший торжественную церемонию во «Владикавказских епархиальных ведомостях», отметил в том числе и следующее: «После молитвы Господней владыка благословил общую трапезу и пожелал бесланцам мира и тишины». 15 лет спустя пришла большевистская власть. Храм был разрушен, а затем на месте церковного кладбища построили школу № 1.
Очевидна неслучайность выбора данного посвящения в селе, основанном осетинами-мусульманами. Великий святой Православной Церкви почитался среди всего осетинского общества, вне зависимости от конфессиональной принадлежности его представителей. Народное сознание отождествляло его с Уастырджи – особо чтимым святым небожителем традиционного осетинского пантеона, покровителем мужчин, путников, воинов.
Согласно этимологии В.И. Абаева, общепризнанной в науке, Уастырджи есть не что иное, как иронская форма имени святого Георгия: уас – «святой», стыр – «великий», джи – «Джио, Георгий». Дословно – «святой великий Георгий». Дигорский диалект сохранил более древнюю форму – Уас Герги . Как видим, идентичность имен налицо и не вызывает возражений. Однако относительно соотнесенности образов святого Георгия и Уастырджи в народе бытуют два взаимоисключающих мнения. Одни, исходя из синонимичности имен, утверждают полную идентичность святых небожителей; другие, указывая на несоответствия собственно образов, доказывают их абсолютную несхожесть, вынужденно изменяя при этом этимологию. Так кто же такой Уастырджи, и как он связан с образом Георгия Победоносца?
Святой Георгий – реальное историческое лицо. Согласно житийной литературе, он был уроженцем Каппадокии из богатой и знатной христианской семьи. Возмужав, Георгий поступил на военную службу. Благодаря своей силе и отваге он быстро прославился и стал высокопоставленным офицером римской армии. Узнав о новой волне организуемых императором Диоклетианом гонений на христиан, Георгий раздал бедным все свое имущество, отпустил на свободу принадлежавших ему рабов и отправился во дворец. Здесь на проходившем в это время государственном совете в присутствии Диоклетиана он во всеуслышание заявил о своем исповедовании христианства. Святого схватили, в течение нескольких месяцев мучили и, не добившись отречения, в конце концов обезглавили за несгибаемую веру в Христа.
Церковь прославила святого великомученика, а в средние века он стал широко почитаться по всей Европе. Причем произошел совершенно закономерный процесс: образ святого Георгия наложился на образы некоторых мифо-эпических персонажей, в том числе героев-змееборцев. Подобное характерно для народного сознания: это делало образ любимого святого понятным и позволяло, так сказать, приспособить его благодатную силу для своих нужд – заручиться небесным покровительством в определенных сферах общественной жизни, молитвенно обращаться к святому для сохранения урожая, рождения детей, сохранности дома, избавления от болезней и т.д.
Аланы-осетины не стали исключением. В дохристианский период у алан, возможно, существовал определенный образ небожителя, созвучный святому Георгию, особо почитаемый воинами. Создатели собственной блестящей воинской культуры увидели в святом Георгии образ идеального воина. Отсюда и проистекает своего рода специализированное почитание Уастырджи: его покровительства искали аланские воины, образом жизни которых был балц (поход). Схожая ситуация наблюдалась в рыцарской среде средневековой Европы.
Другими словами, Уастырджи (святой Георгий) воплотил в себе культурно-исторические особенности аланского восприятия.По авторитетному мнению видного осетинского этнолога Вилена Уарзиати, почитание святого Георгия – Уастырджи / Уасгерги (дигорский диалект) восходит к временам проповеди равноапостольной Нины (IV в.). Проповедуя учение Христа среди иберов и алан, святая Нина упоминала и своего родственника – великомученика Георгия и ввела обычай отмечать дни памяти колесования святого в 20-х числах ноября. В Грузии праздник Горгоба (груз.) отмечается с IV века. Позже этот праздник получил распростарнение и среди ближайших соседей – иберов, алан – под названием Джеоргоба / Георгоба. В данном случае имеет место чисто кавказский христианский праздник. В Греческой и Русской Церквах отмечается не день колесования, а день усекновения главы святого Георгия – 23 апреля по старому стилю.
Всенародное почитание святого Георгия усилилось в период массового обращения алан в Православие в начале Х века, когда аланские цари провозгласили христианство государственной религией. В это время была создана Аланская митрополия в составе Константинопольского патриархата и крупные религиозные центры, о значительности которых говорят древние аланские храмы в Нижнем Архызе (нынешняя территория Карачаево-Черкессии).
Гибель Аланского государства под натиском татаро-монгол в XIII веке, истребление большей части населения, разорение городских центров вынудило алан отступить в горные ущелья. В течение последующих четырех веков остатки алан были вынуждены выживать в тяжелейших условиях изоляции, по мере сил сохраняя наследие предков. В то время в народе, лишенном национального священства и церковного окормления, укореняются религиозные верования, представляющий собой сплав христианских догматов и традиций и древних и новых народных обрядов. Естественно, в ходе этого процесса менялись образы многих христианских святых и укоренившиеся в период христианизации Алании традиции и представления. Стал искажаться и образ святого Георгия. Именно тогда Уастырджи – святой Георгий стал почитаться в образе седобородого старца (олицетворение мудрости и многоопытности, без которых трудно выжить в условиях горных ущелий).
Но благодаря глубокому восприятию образа святого Победоносца в эпоху аланской государственности, в народном сознании он сохранился настолько, что с возвращением ортодоксальной христианской проповеди в скором времени и без особого труда был вновь признан «своим» и отождествлен с Уастырджи.
Однако с победой большевиков культурно-исторические и религиозные сферы жизни народов СССР оказались под жестким контролем государства. Агрессивная и достаточно стабильная атеистическая политика советской власти применяла в Осетии продуманную тактику антирелигиозной борьбы. Коммунистические идеологи использовали религиозное состояние народа. Дело в том, что начатый в середине XVIII века российским правительством процесс возвращения осетин в Православие, означавший и возвращение к христианской цивилизации, к 1917 году оказался незавершенным. Одна из основных причин – неумелость и неэффективность построения проповеди, как, впрочем, и всей религиозной политики. Но все же были достигнуты значительные результаты. Один из показателей – образование национального духовенства и переводы богослужений. С другой стороны, традиционные религиозные воззрения, представлявшие, по сути, трансформировавшееся аланское Православие, оставались глубоко укорененными в народе. Поэтому, ликвидировав клир и действующие православные храмы, а также мечети (по оценке Г. Баева, владикавказского городского головы, в конце XIX века около 12% осетин исповедовали ислам), идеологическая машина партии стала планомерно и настойчиво внушать населению его языческую принадлежность. Несколько десятилетий подобной обработки на общем фоне пропагандировавшегося атеизма, фактического запрета на изучение собственной истории и культуры, изживания родного языка дали значительный эффект. К моменту крушения коммунистического государства большинство осетин считало свою традиционную веру языческой (!).Следует признать, что образ Уастырджи – святого Георгия – оказался забыт и сейчас воссоздается заново. Данный процесс вполне закономерен, но следует помнить, что для наших православных предков Уастырджи и святой Георгий являлись одним лицом. В этом нетрудно убедиться, обратившись к древним осетинским дзуарам (дзуар – от груз. джвари – крест, святое место).
В Осетии существует огромное количество мест, посвященных Уастырджи. Их упрощенная классификация включает дзуары, в данном случае – места незримого присутствия святого покровителя, и кувандоны – места моления ему (обычно располагаются вблизи дорог и на перевалах). Понятно, что в этой системе главенствующее положение занимают дзуары. Большая часть из числа наиболее почитаемых представляет собой зальные постройки. Коротко рассмотрим некоторые из них.
Джеры дзуар (с. Джер, ущелье Чысыл Леуахи) – средневековый православный аланский храм зального типа с вписанной апсидой и пристроенной впоследствии двухэтажной колокольней (фото 1).
Особо чтим на юге Осетии. Празднование в честь Уастырджи начинается в конце августа и достигает своего апогея на Джеоргуыба – многодневный праздник, приуроченный ко дню колесования святого Георгия (10/23 ноября) и являющийся заговеньем на Рождественский пост.
В эти дни происходит массовое паломничество к святыне, причем не только осетин, но и представителей других национальностей. Джеры дзуар имеет особую благодать, и потому издавна сюда приводили для излечения бесноватых. Интересно, что, согласно преданию, приведенному З. Чичинадзе, в Джерской церкви сохранялась глава святого Георгия.
Дзывгъисы Уастырджи (с. Дзивгис, Куртатинское ущелье) – церковь святого Георгия. На севере Осетии это единственный храм с выступающей полуциркульной апсидой(фото 2). Датируется временем не позднее XIV века. Дзывгъисы Уастырджи имел очень высокий статус общеущельной святыни. Праздник его также приходится на Джеоргуыба. Еще сравнительно недавно здесь собиралась огромная масса паломников. По свидетельству Б. Каргиева, относящемуся к 20-м годам XX века, то есть ко времени, когда былой размах празднования значительно ослаб, только в танцах одновременно участвовало 300–400 человек молодежи.
Дзуар связан с находящейся поблизости наскальной крепостью. Согласно преданиям, записанным в конце XVIII века, здесь был пещерный монастырь, и еще долгое время сохранялись церковные облачения, книги и утварь.
При храме находится средневековое церковное кладбище. Археологами раскопано два погребения, одно из которых датируется XIV веком.
В 1613 году грузинский царь Георгий пожертвовал Дзивгисской церкви колокол со следующей надписью:
«Мы, государь Картли, царь царей, патрон Георгий, пожертвовали сей колокол тебе, святому Георгию Зиблисскому (Дзивгисскому. – М.М. ) ради наших побед. Хроникон 301».
Спустя 70 лет, в 1683 году, аналогичный дар был сделан другим грузинским царем, Арчилом. Надпись на колоколе гласит:
«Я, царь Арчил, преподнес этот колокол Джибгисскому (Дзивгисскому. – М.М. ) крестохранилищу (кресту): дай Бог, чтоб на глас его приходили осетины прославлять Троицу».
В 1680 году колокол был преподнесен и в цейский Реком. Хотя в этот период грузинские монархи, находясь под властью Ирана, вынуждены были принимать ислам как необходимое условие для своего царствования, втайне они продолжали исповедовать христианскую веру. Поэтому, жертвуя колокола, цари руководствовались не только политическими соображениями. Они прибегали к благодатной помощи великих православных святынь Осетии.
Дагомы заронд Уастырджи (с. Дагом, Алагирское ущелье) – средневековый христианский храм, выполненный в характерном архитектурном стиле, объединяющем большое количество церковных памятников Осетии. Находится на окраине с. Дагом, непосредственно над святым местом Мадизæн, являвшимся одновременно общеосетинским верховным судом, где разбирались наиболее сложные дела, в том числе примирение кровников. Решения, принятые на Мадизæн у дзуара Уастырджи, считались окончательными и обязательными для исполнения. Авторитет дагомского суда был настолько высок, что в поисках правды сюда обращались люди не только со всей Осетии, но и из-за ее пределов.
В случае начала боевых действий именно у стен Дагомского храма собиралось ополчение колена Кусагонта (селения Дагом, Урсдон и Донысар) и отсюда отправлялось в поход (балц) или для защиты своей территории.
Подобно Джеры дзуару, Дагомский храм обладал особой благодатью, и сюда приводили для излечения душевнобольных и бесноватых.Къобы Уастырджи (с. Коб, Дарьяльское ущелье) – средневековая церковь, посвященная святому Георгию. Расположена в верховьях р. Терек, на территории Тырсыгомского общества, непосредственно над некогда важнейшей стратегической дорогой Алании, известной теперь как Военно-грузинская. Покровительства Къобы Уастырджи призывали не только путники, следовавшие через Крестовый перевал, но и мужчины всей Осетии.
Тербаты Уастырджийы дзуар (с. Тапанкау, Туалгом) (фото 3). В верховьях Льядонского ущелья, над селом Тапанкау, находится знаменитый Тербаты Уастырджийы дзуар, или Хохы дзуар. В его кладку положены травертиновые (известковый туф) блоки, использовавшиеся при строительстве раннесредневековых храмов Туалгома. Блоки Хохы дзуара вторичного использования и взяты из кладки древнего православного храма, расположенного высоко над ущельем (более 3000 м), на отроге горы Теплихох. Подобная практика переноса камней при постройке нового культового сооружения символизировала преемственную связь со старой святыней и одновременно освящение новой.
Необходимо сказать и о главной всеосетинской святыне – цейском Рекоме (фото 4). Почитаемость его была столь велика, что отмечалась большинством сторонних наблюдателей (обычно не замечавших с высоты европейского менталитета важнейших традиционных аспектов духовной культуры горцев). Так, например, автор середины XIX века А. Головин свидетельствует, что Реком «почитается одной из древних знаменитостей Осетии, и для выражения чествования которой на языке осетин не достает слов».
Здесь хранилось вооружение последнего известного осетинского царя Осбагатара, роль которого в истории и духовной культуре народа оказалась столь велика, что в позднесредневековой этногонии он получил выдающийся статус этнарха осетин. Сам Осбагатар похоронен в Нузальской церкви (начало XIV в.), стены которой покрыты великолепными фресковыми росписями, выполненными осетинским иконописцем Вола Тлиагом. На южной стене храма помещено изображение святого Георгия (фото 5).
Первоначально цейский Реком являлся церковью, посвященной Святой Троице. С потерей литургического значения храм постепенно становится местом почитания Уастырджи. Здесь находился колокол, пожертвованный в 1680 году грузинским монархом. В надписи значится следующее:«Мы, Багратион, государя великого царя Шахнаваза сын царь Георгий, пожертвовал колокол отцу святому земли осетинской, молитвеннику Дигории и Двалетии, (за) наше здравие, нашу победу и удачливость и царства нашего преуспеяние. Хроникон 368».
В Осетии сохранилось значительное число других средневековых православных храмов, посвященных Уастырджи – святому Георгию. Они расположены в селах Исакыкау, Сунис, Шиндара, Зиулет, Гуфта, Рук, Гезуерт, Дзарцем, Лац, Садон и др. Те из них, которые в силу объективных причин теряли литургическое значение, продолжали почитаться как дзуары – места особого присутствия святого.
Уастырджи посвящены не только храмы, но и нерукотворные места поклонения. К примеру, особо почитаемое всеми жителями Осетии святое место Хетаджы дзуар – храм Хетага, или Хетаджы Уастырджи – Уастырджи Хетага. Это островной реликтовый лес практически идеально круглой формы, площадью около 13 га в Алагирском районе. Явление рощи посреди Алагирской равнины – классический образец чуда святого Георгия, совершенного в ответ на молитвенное обращение человека, оказавшегося в беде, в данном случае Хетага.
Возрождение христианства в Осетии, начавшееся с вхождением в состав Российской империи и, соответственно, Русской Церкви, знаменует начало нового этапа храмового строительства. Правда, следует отметить, что в течение столетнего периода (с середины XVIII по середину XIX в.) качество строительства новых церквей находилось на крайне низком уровне, постройки сразу приходили в ветхость и начинали разрушаться. Например, в Северной Осетии первые прочные здания храмов, возведенные миссионерами, относятся к 50-м годам XIX века.
В 1860 году начинает действовать Общество восстановления православного христианства на Кавказе, сменившее другую, «малоэффективную», миссионерскую организацию – Осетинскую духовную комиссию. Одной из важных задач общества являлась организация сооружения новых церквей. Значительная часть храмов, возводившихся в осетинских селах, посвящалась святому Георгию. Приведем их перечень.
– с. Корнис (Знаурский район, Южная Осетия), церковь XIX в. Разрушена в советское время;
– с. Бекмар (Знаурский район, Южная Осетия);
– с. Цру (Чимасгом, Южная Осетия), церковь построена между 1860 и 1870 годом. Восстановлена в 2007 году при поддержке президента Южной Осетии;
– с. Рук (Цалагом, Южная Осетия), в советский период церковь использовалась как пекарня. В настоящее время восстанавливается усилиями фамилии Плиевых;
– с. Тли (Тлигом, Южная Осетия), церковь построена в первой четверти XIX века. По сохранившимся сведениям, участие в создании храма принимал известный писатель и просветитель Иван Ялгузидзе (Габараев);
– с. Зарамаг (Туалгом, Северная Осетия), церковь построена в 1849 году на месте средневекового аланского храма. Новое здание освящено в 1888 году;
– с. Галиат (Уаллагком, Северная Осетия), церковь освящена в 1855 году. По рассказам местных жителей, в 1930-е годы разрушена комсомольцами. Все участвовавшие в разрушении погибли на фронте;
– с. Кесатыкау (Туалгом, Северная Осетия), освящена в 1857 году. Построена на месте средневекового аланского храма;
– с. Ардон.Прежде на территории города располагались селение Ардон, населенное осетинами, и казачья станица Ардонская. В станице в 1848 году сооружена деревянная церковь, а в 1901 году освящена новая, ныне действующая. В селении храм освящен в 1857 году. Уничтожен;
– с. Батако, церковь освящена в 1864 году. В 1918 году взорвана и сожжена. Развалины храма попытались разобрать в советское время, но этого не допустили сельчане;
– с. Нар,церковь освящена в 1879 году. После закрытия использовалась под различные нужды. Сейчас восстанавливается;
– с. Стур Дигора (Дигорское ущелье), освящена в том же 1879 году. Используется в качестве спортзала;
– с. Ольгинское, церковь освящена в 1884 году. Уничтожена;
– с. Новый Урух, церковь освящена 1889 году. Уничтожена;
– с. Ход,церковь-школа, освящена в 1900 году. Приписным к ней был Георгиевский молитвенный дом в с. Згид;
– г. Беслан,освящена в 1902 году. Уничтожена большевиками.
Бесланская церковь святого Георгия, освященная в сентябре 1902 года, стала последним православным храмом, возведенным в Северной Осетии до советского периода. Она считалась украшением села. Возле церкви, на площади, располагались две школы: одна – для мальчиков, другая – для девочек.
Описание презентации по отдельным слайдам:
1 слайд
Описание слайда:
Святые и покровители Алании. Учитель начальных классов МБОУ СОШ № 42 г.Владикавказ Зангиева З.Н.
2 слайд
Описание слайда:
Осетинская религия отличается последовательным единобожием и глубокой древностью. Она продолжает религиозную традицию индоиранцев и сохраняет аналогии со скифской религиозной системой. Осетины в первую очередь в молитве обращаются к единому Богу - Хуыцау. В отличие от осетинских святых, наделенных индивидуальными характеристиками, Хуыцау мыслится как абстрактный образ Творца, обладающего абсолютным совершенством и всемогуществом. Посланники и представители Бога, покровительствующие людям по Его поручению - святые-покровители (дзуары). У осетин существовал культ семи святых ("авд дзуары"), известны святилища, посвященные "семи святым" - например, святилище "Авд дзуары" в селении Галиат. "Семеричный трафарет", характерный еще для скифов, в осетинских молитвах может включать разных святых. Для того же, чтобы не прогневать святого, имя которого не было произнесено, существует специальная молитвенная формула, позволяющая и к нему обратить просьбу о снискании его благодатной помощи.
3 слайд
Описание слайда:
Уастырджи - один из самых почитаемых святых у осетин. Женщины не имеют права произносить его имя, а называют его "Лæгты дзуар" - "Покровитель мужчин". Хотя в современном народном сознании образ Уастырджи больше связан с покровительством мужчинам и путникам, осетинский фольклор свидетельствует о том, что у святого множество других функций, охватывающих все стороны жизни человека: он покровительствует земледелию и бедным труженикам, мореплавателям и свадебному обряду, занимается врачеванием и др. Уастырджи называют "æргом дзуар" (то есть "открытым", "являющимся" святым), подчеркивая тем самым, что святой может явить свой образ людям. Согласно легендам и гимнам, Уастырджи - всадник в белой бурке, сидящий на белом коне, его эпитеты - "Златокрылый" ("Сызгъæринбазырджын"), "Сидящий на вершине" ("Бæрзондыл бадæг"). По всей Осетии существует большое число святилищ, посвященных Уастырджи.
4 слайд
Описание слайда:
Уацилла Земледельческий труда породил божеств-покровителей, среди которых главный – Уацилла. Духи Бурохорали, Хуарилдар, Галагон – божества меньшего ранга с более узкими функциями. Уацилла – аграрное божество уже более развитого культа: он не только покровитель хлебных злаков, но и всего земледельческого труда, а также повелитель стихийных сил природы – грома, молнии и дождя. К нему обращались с молениями, чтобы хорошо уродился хлеб. Уацилла имеет сложную природу. По мере развития хозяйства и мировоззрения древних предков он объединил в себе кроме указанной функции еще и функции других божеств или духов, влиявших в той или другой степени на результаты земледельческого труда. Под именем «Уацилла» очевидно скрывается древнеосетинское божество природы.
5 слайд
Описание слайда:
Фaлвaра Скотоводческое хозяйство породило также многочисленные верования и обряды. Покровителем домашнего (мелкого рогатого) скота считался Ф æ л в æ р а. Он представляет искаженное название христианских святых Флор и Лавр, считавшихся покровителями домашнего скота. Но Фалвара, являясь по сути древнеосетинским языческим божеством-покровителем домашнего скота, а именно овец, не потерял своих первоначальных функций. Он имел свой особый культ. Овцеводческому хозяйству, как известно, самый большой урон наносили волки, которые имели тоже своего покровителя – Тутыр.
6 слайд
Описание слайда:
Тутыр Тутыр, как и Фалвара, свое название позаимствовал из христианского культа (Федор Тирский). На осетинской почве определились и его конкретные функции – оберегание овец от волков-хищников. Таким образом, Тутыр оказался не пастырем овец (им является Фалвара), а хозяином, повелителем волков. Поэтому волки, как полагали горцы, без ведома своего владыки, не истребляли овец. Отсюда осетины-скотоводы старались быть с Тутыром в самых добрых отношениях – они платили ему «хъалон» (подать) принесением ему в жертву козла (Т у т ы р ы ц æ у), устройством особого праздника – «Т у т ы р т æ», исполнением обряда «Т у т ы р ы к о м д а р æ н» (Пост тутыра) и тд.
7 слайд
Описание слайда:
Сафа Наиболее популярным фетишем у осетин (в связи с культом домашнего очага) до недавнего времени была надочажная железная цепь. Очаг – святилище семьи, алтарь, у которого потомки приносили предкам жертвы, посвящали им поминальную пищу. У очага совершались и освящались важнейшие события в жизни семьи, все ее начинания. Очаг служил символом единения семьи, неразрывности рода. Очагом как святыней клались, под защиту его приходил даже враг, кровник семьи. Надочажная цепь как принадлежность очага сделалась также священной. Более того, она объединила в себе всю совокупность понятий об очаге, перенесла на себя целиком его значение. Неугасимый огонь означал непрерывность рода, целостность семьи. Жизнь прекращалась в семье (хæдзар бабын ис) если в ней умирал последний представитель мужского пола: очаг потухал (огонь заливали водой) а цепь снималась. Создателем и покровителем цепи считался небесный Сафа. В силу этого он и покровитель вообще очага, семьи и ее благополучия. В былое время, при брачном обряде шафер обводит невесту вокруг очага и поручает ее покровительству Сафа, произнося при этом: «Уæлартон Сафа, прими ее под свое покровительство и защиту». Он же еще и покровитель более тонкого ремесла – он изобретает волшебный ножик, которым соблазняет нартскую Шатану – жену Урызмага.
8 слайд
Описание слайда:
Афсати В охотничьей мифологии осетин почетное место занимает божество охоты и владыка рогатых зверей – Афсати. Афсати посвящено много народных песен, он является также героем различных сказаний. Образ Афсати, которым он наделен в фольклоре, еще раз свидетельствует о значительном распространении охотничьего занятия среди осетинского населения на протяжении веков. На охоте нельзя было показывать на какой-либо предмет пальцем, чтобы не обидеть Афсати. Поэтому охотник-осетин должен был в случае нужды указать на предмет или зверя кулаком. Нарушившего запрет ударяли палкой по пальцам, приговаривая «Да обретешь ты благоволение Афсати. Не коли Глаз доброго Афсати!». Дойдя до места охоты, делали привал, и в числе других ритуалов (костер там делали, караульного назначали, и т.д.), старший, перед трапезой на привале, возведя глаза к небу, произносил молитву, обращая ее к Афсати. В молитве он просил владыку зверей принять их бедное но сделанное от чистого сердца приношение, а им самим просили послать какого-нибудь хотя бы невзрачного зверя из своего стада. После привала охотники отправлялись на промысел с обязательным исполнением песни в честь Афсати. По преданию осетин, удача на охоте полностью зависела от милости и расположения Афсати, который распределял дичь между охотниками. Без его воли, как они полагали, ни один охотник не может убить ни одного зверя, даже самой ничтожной дичи. Но если афсати захочет наделить кого нибудь дичью, то охотник и не выходя из дома может иметь добычу. Охотники убивают тех животных, которых якобы предварительно зарезал и съел сам Афсати, а затем оживил и предназначил в добычу тому или иному охотнику. Остальные животные из стада Афсати ни для кого не могли быть видимы.
9 слайд
Описание слайда:
Донбеттыр Осетинами почитался владыка водного царства, дух морей и рек – Донбеттыр. Он в основном встречается в эпосе, где некоторые герои ведут от них (от Донбеттыров) свою родословную. Донбеттыр считался покрвителем рыбаков. Ему поклонялись они, соблюдая в момент промысла определенные обряды (подобно тому, как было с Афсати). Надо полагать, что в древние времена у осетин существовал и более обширный культ Донбеттыра, отмечавшийся особым праздником «К æ ф т ы к у ы в д». Возможно также, что осетинское название месяца октябрь – К æ ф т ы м æ й – восходит также к древнему культу рек и морей и их обитателей. С верованием в водяного духа связано и верование в существование водяных девиц (доны чызытæ), считавшихся дочерьми Донбеттыра
10 слайд
